Сюжет рассказов В. Шаламова - тягостное описание тюремного и лагерного быта заключенных советского ГУЛАГа, их похожих одна на другую трагических судеб, в которых властвуют случай, беспощадный или милостивый, помощник или убийца, произвол начальников и блатных. Голод и его судорожное насыщение, измождение, мучитель­ное умирание, медленное и почти столь же мучительное выздоровле­ние, нравственное унижение и нравственная деградация - вот что находится постоянно в центре внимания писателя.

НАДГРОБНОЕ СЛОВО

Автор вспоминает по именам своих товарищей по лагерям. Вызы­вая в памяти скорбный мартиролог, он рассказывает, кто и как умер, кто и как мучился, кто и на что надеялся, кто и как себя вел в этом Освенциме без печей, как называл Шаламов колымские лагеря. Мало кому удалось выжить, мало кому удалось выстоять и остаться нравст­венно несломленным.

ЖИТИЕ ИНЖЕНЕРА КИПРЕЕВА

Никого не предавший и не продавший, автор говорит, что выра­ботал для себя формулу активной защиты своего существования: чело­век только тогда может считать себя человеком и выстоять, если в любой момент готов покончить с собой, готов к смерти. Однако позд­нее он понимает, что только построил себе удобное убежище, потому что неизвестно, каким ты будешь в решающую минуту, хватит ли у тебя просто физических сил, а не только душевных. Арестованный в 1938 г. инженер-физик Кипреев не только выдержал избиение на до­просе, но даже кинулся на следователя, после чего был посажен в карцер. Однако от него все равно добиваются подписи под ложными показаниями, припугнув арестом жены. Тем не менее Кипреев про­должал доказывать себе и другим, что он человек, а не раб, какими являются все заключенные. Благодаря своему таланту (он изобрел способ восстановления перегоревших электрических лампочек, почи­нил рентгеновский аппарат), ему удается избегать самых тяжелых работ, однако далеко не всегда. Он чудом остается в живых, но нрав­ственное потрясение остается в нем навсегда.

НА ПРЕДСТАВКУ

Лагерное растление, свидетельствует Шаламов, в большей или меньшей степени касалось всех и происходило в самых разных фор­мах. Двое блатных играют в карты. Один из них проигрывается в пух и просит играть на «представку», то есть в долг. В какой-то момент, раззадоренный игрой, он неожиданно приказывает обычному заклю­ченному из интеллигентов, случайно оказавшемуся среди зрителей их игры, отдать шерстяной свитер. Тот отказывается, и тогда кто-то из блатных «кончает» его, а свитер все равно достается блатарю.

НОЧЬЮ

Двое заключенных крадутся к могиле, где утром было захоронено тело их умершего товарища, и снимают с мертвеца белье, чтобы наза­втра продать или поменять на хлеб или табак. Первоначальная брез­гливость к снятой одежде сменяется приятной мыслью, что завтра они, возможно, смогут чуть больше поесть и даже покурить.

ОДИНОЧНЫЙ ЗАМЕР

Лагерный труд, однозначно определяемый Шаламовым как раб­ский, для писателя - форма того же растления. Доходяга-заключенный не способен дать процентную норму, поэтому труд становится пыткой и медленным умерщвлением. Зек Дугаев постепенно слабеет, не выдерживая шестнадцатичасового рабочего дня. Он возит, кайлит, сыплет, опять возит и опять кайлит, а вечером является смотритель и замеряет рулеткой сделанное Дугаевым. Названная цифра - 25 про­центов - кажется Дугаеву очень большой, у него ноют икры, нестер­пимо болят руки, плечи, голова, он даже потерял чувство голода. Чуть позже его вызывают к следователю, который задает привычные вопро­сы: имя, фамилия, статья, срок. А через день солдаты уводят Дугаева к глухому месту, огороженному высоким забором с колючей проволокой, откуда по ночам доносится стрекотание тракторов. Дугаев догадывается, зачем его сюда доставили и что жизнь его кончена. И он сожалеет лишь о том, что напрасно промучился последний день.

ДОЖДЬ

ШЕРРИ БРЕНДИ

Умирает заключенный-поэт, которого называли первым русским поэтом двадцатого века. Он лежит в темной глубине нижнего ряда сплошных двухэтажных нар. Он умирает долго. Иногда приходит какая-нибудь мысль - например, что у него украли хлеб, который он положил под голову, и это так страшно, что он готов ругаться, драть­ся, искать… Но сил для этого у него уже нет, да и мысль о хлебе тоже слабеет. Когда ему вкладывают в руку суточную пайку, он изо всех сил прижимает хлеб ко рту, сосет его, пытается рвать и грызть цинготными шатающимися зубами. Когда он умирает, его еще два аня не списывают, и изобретательным соседям удается при раздаче получать хлеб на мертвеца как на живого: они делают так, что тот, как кукла-марионетка, поднимает руку.

ШОКОВАЯ ТЕРАПИЯ

Заключенный Мерзляков, человек крупного телосложения, оказав­шись на общих работах, чувствует, что постепенно сдает. Однажды он падает, не может сразу встать и отказывается тащить бревно. Его из­бивают сначала свои, потом конвоиры, в лагерь его приносят - у него сломано ребро и боли в пояснице. И хотя боли быстро прошли, а ребро срослось, Мерзляков продолжает жаловаться и делает вид, что не может разогнуться, стремясь любой ценой оттянуть выписку на работу. Его отправляют в центральную больницу, в хирургическое от­деление, а оттуда для исследования в нервное. У него есть шанс быть актированным, то есть списанным по болезни на волю. Вспоминая прииск, щемящий холод, миску пустого супчику, который он выпи­вал, даже не пользуясь ложкой, он концентрирует всю свою волю, чтобы не быть уличенным в обмане и отправленным на штрафной прииск. Однако и врач Петр Иванович, сам в прошлом заключенный, попался не промах. Профессиональное вытесняет в нем человеческое. Большую часть своего времени он тратит именно на разоблачение си­мулянтов. Это тешит его самолюбие: он отличный специалист и гор­дится тем, что сохранил свою квалификацию, несмотря на год общих работ. Он сразу понимает, что Мерзляков - симулянт, и предвкуша­ет театральный эффект нового разоблачения. Сначала врач делает ему рауш-наркоз, во время которого тело Мерзлякова удается разогнуть, а еще через неделю процедуру так называемой шоковой терапии, дей­ствие которой подобно приступу буйного сумасшествия или эпилеп­тическому припадку. После нее заключенный сам просится на выписку.

ТИФОЗНЫЙ КАРАНТИН

Заключенный Андреев, заболев тифом, попадает в карантин. По сравнению с общими работами на приисках положение больного дает шанс выжить, на что герой почти уже не надеялся. И тогда он решает всеми правдами и неправдами как можно дольше задержать­ся здесь, в транзитке, а там, быть может, его уже не направят в золо­тые забои, где голод, побои и смерть. На перекличке перед очередной отправкой на работы тех, кто считается выздоровевшим, Андреев не откликается, и таким образом ему довольно долго удается скрываться. Транзитка постепенно пустеет, очередь наконец доходит также и до Андреева. Но теперь ему кажется, что он выиграл свою битву за жизнь, что теперь-то тайга насытилась и если будут отправки, то только на ближние, местные командировки. Однако когда грузовик с отобранной группой заключенных, которым неожиданно выдали зимнее обмундирование, минует черту, отделяющую ближние команди­ровки от дальних, он с внутренним содроганием понимает, что судьба жестоко посмеялась над ним.

АНЕВРИЗМА АОРТЫ

Болезнь (а изможденное состояние заключенных-«доходяг» вполне равносильно тяжелой болезни, хотя официально и не считалось тако­вой) и больница - в рассказах Шаламова непременный атрибут сюжетики. В больницу попадает заключенная Екатерина Гловацкая. Красавица, она сразу приглянулась дежурному врачу Зайцеву, и хотя он знает, что она в близких отношениях с его знакомым, заключенным Подшиваловым, руководителем кружка художественной самодеятель­ности, («крепостного театра», как шутит начальник больницы), ничто не мешает ему в свою очередь попытать счастья. Начинает он, как обычно, с медицинского обследования Гловацкой, с прослушивания сердца, но его мужская заинтересованность быстро сменяется сугубо врачебной озабоченностью. Он находит у Гловацкой аневризму аорты - болезнь, при которой любое неосторожное движение может вызвать смертельный исход. Начальство, взявшее за неписаное правило разлучать любовников, уже однажды отправило Гловацкую на штрафной женский прииск. И теперь, после рапорта врача об опасной болезни за­ключенной, начальник больницы уверен, что это не что иное, как про­иски все того же Подшивалова, пытающегося задержать любовницу. Гловацкую выписывают, однако уже при погрузке в машину случается то, о чем предупреждал доктор Зайцев, - она умирает.

ПОСЛЕДНИЙ БОЙ МАЙОРА ПУГАЧЕВА

Среди героев прозы Шаламова есть и такие, кто не просто стре­мится выжить любой ценой, но и способен вмешаться в ход обстоя­тельств, постоять за себя, даже рискуя жизнью. По свидетельству автора, после войны 1941-1945 гг. в северо-восточные лагеря стали прибывать заключенные, воевавшие и прошедшие немецкий плен. Это люди иной закалки, «со смелостью, умением рисковать, верив­шие только в оружие. Командиры и солдаты, летчики и разведчи­ки…». Но главное, они обладали инстинктом свободы, который в них пробудила война. Они проливали свою кровь, жертвовали жизнью, видели смерть лицом к лицу. Они не были развращены лагерным рабством и не были еще истощены до потери сил и воли. «Вина» же их заключалась в том, что они побывали в окружении или в плену. И майору Пугачеву, одному из таких, еще не сломленных людей, ясно: «их привезли на смерть - сменить вот этих живых мертвецов», ко­торых они встретили в советских лагерях. Тогда бывший майор соби­рает столь же решительных и сильных, себе под стать, заключенных, готовых либо умереть, либо стать свободными. В их группе - летчи­ки, разведчик, фельдшер, танкист. Они поняли, что их безвинно об­рекли на гибель и что терять им нечего. Всю зиму готовят побег. Пугачев понял, что пережить зиму и после этого бежать могут только те, кто минует общие работы. И участники заговора, один за другим, продвигаются в обслугу: кто-то становится поваром, кто-то культоргом, кто чинит оружие в отряде охраны. Но вот наступает весна, а вместе с ней и намеченный день.

В пять часов утра на вахту постучали. Дежурный впускает лагерно­го повара-заключенного, пришедшего, как обычно, за ключами от кладовой. Через минуту дежурный оказывается задушенным, а один из заключенных переодевается в его форму. То же происходит и с другим, вернувшимся чуть позже дежурным. Дальше все идет по плану Пугачева. Заговорщики врываются в помещение отряда охраны и, застрелив дежурного, завладевают оружием. Держа под прицелом внезапно разбуженных бойцов, они переодеваются в военную форму и запасаются провиантом. Выйдя за пределы лагеря, они останавлива­ют на трассе грузовик, высаживают шофера и продолжают путь уже на машине, пока не кончается бензин. После этого они ухолят в тайгу. Ночью - первой ночью на свободе после долгих месяцев нево­ли - Пугачев, проснувшись, вспоминает свой побег из немецкого ла­геря в 1944 г., переход через линию фронта, допрос в особом отделе, обвинение в шпионаже и приговор - двадцать пять лет тюрьмы. Вспоминает и приезды в немецкий лагерь эмиссаров генерала Власо­ва, вербовавших русских солдат, убеждая их в том, что для советской власти все они, попавшие в плен, изменники Родины. Пугачев не верил им, пока сам не смог убедиться. Он с любовью оглядывает спя­щих товарищей, поверивших в него и протянувших руки к свободе, он знает, что они «лучше всех, достойнее всех*. А чуть позже завязы­вается бой, последний безнадежный бой между беглецами и окру­жившими их солдатами. Почти все из беглецов погибают, кроме одного, тяжело раненного, которого вылечивают, чтобы затем рас­стрелять. Только майору Пугачеву удается уйти, но он знает, затаив­шись в медвежьей берлоге, что его все равно найдут. Он не сожалеет о сделанном. Последний его выстрел - в себя.

Сюжет рассказов В. Шаламова – тягостное описание тюремного и лагерного быта заключенных советского ГУЛАГа, их похожих одна на другую трагических судеб, в которых властвуют случай, беспощадный или милостивый, помощник или убийца, произвол начальников и блатных. Голод и его судорожное насыщение, измождение, мучительное умирание, медленное и почти столь же мучительное выздоровление, нравственное унижение и нравственная деградация – вот что находится постоянно в центре внимания писателя.

Надгробное слово

Вспоминает по именам своих товарищей по лагерям. Вызывая в памяти скорбный мартиролог, он рассказывает, кто и как умер, кто и как мучился, кто и на что надеялся, кто и как себя вел в этом Освенциме без печей, как называл Шаламов колымские лагеря. Мало кому удалось выжить, мало кому удалось выстоять и остаться нравственно несломленным.

Житие инженера Кипреева

Никого не предавший и не продавший, автор говорит, что выработал для себя формулу активной защиты своего существования: человек только тогда может считать себя человеком и выстоять, если в любой момент готов покончить с собой, готов к смерти.

Однако позднее он понимает, что только построил себе удобное убежище, потому что неизвестно, каким ты будешь в решающую минуту, хватит ли у тебя просто физических сил, а не только душевных. Арестованный в 1938 г. инженер-физик Кипреев не только выдержал избиение на допросе, но даже кинулся на следователя, после чего был посажен в карцер. Однако от него все равно добиваются подписи под ложными показаниями, припугнув арестом жены. Тем не менее Кипреев продолжал доказывать себе и другим, что он человек, а не раб, какими являются все заключенные. Благодаря своему таланту (он изобрел способ восстановления перегоревших электрических лампочек, починил рентгеновский аппарат), ему удается избегать самых тяжелых работ, однако далеко не всегда. Он чудом остается в живых, но нравственное потрясение остается в нем навсегда.

На представку

Лагерное растление, свидетельствует Шаламов, в большей или меньшей степени касалось всех и происходило в самых разных формах. Двое блатных играют в карты. Один из них проигрывается в пух и просит играть на “представку”, то есть в долг. В какой-то момент, раззадоренный игрой, он неожиданно приказывает обычному заключенному из интеллигентов, случайно оказавшемуся среди зрителей их игры, отдать шерстяной свитер. Тот отказывается, и тогда кто-то из блатных “кончает” его, а свитер все равно достается блатарю.

Ночью

Двое заключенных крадутся к могиле, где утром было захоронено тело их умершего товарища, и снимают с мертвеца белье, чтобы назавтра продать или поменять на хлеб или табак. Первоначальная брезгливость к снятой одежде сменяется приятной мыслью, что завтра они, возможно, смогут чуть больше поесть и даже покурить.

Одиночный замер

Лагерный труд, однозначно определяемый Шаламовым как рабский, для писателя – форма того же растления. Доходяга-заключенный не способен дать процентную норму, поэтому труд становится пыткой и медленным умерщвлением. Зек Дугаев постепенно слабеет, не выдерживая шестнадцатичасового рабочего дня. Он возит, кайлит, сыплет, опять возит и опять кайлит, а вечером является смотритель и замеряет рулеткой сделанное Дугаевым. Названная цифра – 25 процентов – кажется Дугаеву очень большой, у него ноют икры, нестерпимо болят руки, плечи, голова, он даже потерял чувство голода. Чуть позже его вызывают к следователю, который задает привычные вопросы: имя, фамилия, статья, срок. А через день солдаты уводят Дугаева к глухому месту, огороженному высоким забором с колючей проволокой, откуда по ночам доносится стрекотание тракторов. Дугаев догадывается, зачем его сюда доставили и что жизнь его кончена. И он сожалеет лишь о том, что напрасно промучился последний день.

Дождь

Шерри Бренди

Умирает заключенный-поэт, которого называли первым русским поэтом двадцатого века. Он лежит в темной глубине нижнего ряда сплошных двухэтажных нар. Он умирает долго. Иногда приходит какая-нибудь мысль – например, что у него украли хлеб, который он положил под голову, и это так страшно, что он готов ругаться, драться, искать… Но сил для этого у него уже нет, да и мысль о хлебе тоже слабеет. Когда ему вкладывают в руку суточную пайку, он изо всех сил прижимает хлеб ко рту, сосет его, пытается рвать и грызть цинготными шатающимися зубами. Когда он умирает, его еще два дня не списывают, и изобретательным соседям удается при раздаче получать хлеб на мертвеца как на живого: они делают так, что тот, как кукла-марионетка, поднимает руку.

Шоковая терапия

Заключенный Мерзляков, человек крупного телосложения, оказавшись на общих работах, чувствует, что постепенно сдает. Однажды он падает, не может сразу встать и отказывается тащить бревно. Его избивают сначала свои, потом конвоиры, в лагерь его приносят – у него сломано ребро и боли в пояснице. И хотя боли быстро прошли, а ребро срослось, Мерзляков продолжает жаловаться и делает вид, что не может разогнуться, стремясь любой ценой оттянуть выписку на работу. Его отправляют в центральную больницу, в хирургическое отделение, а оттуда для исследования в нервное. У него есть шанс быть актированным, то есть списанным по болезни на волю. Вспоминая прииск, щемящий холод, миску пустого супчику, который он выпивал, даже не пользуясь ложкой, он концентрирует всю свою волю, чтобы не быть уличенным в обмане и отправленным на штрафной прииск. Однако и врач Петр Иванович, сам в прошлом заключенный, попался не промах. Профессиональное вытесняет в нем человеческое. Большую часть своего времени он тратит именно на разоблачение симулянтов. Это тешит его самолюбие: он отличный специалист и гордится тем, что сохранил свою квалификацию, несмотря на год общих работ. Он сразу понимает, что Мерзляков – симулянт, и предвкушает театральный эффект нового разоблачения. Сначала врач делает ему рауш-наркоз, во время которого тело Мерзлякова удается разогнуть, а еще через неделю процедуру так называемой шоковой терапии, действие которой подобно приступу буйного сумасшествия или эпилептическому припадку. После нее заключенный сам просится на выписку.

Тифозный карантин

Заключенный Андреев, заболев тифом, попадает в карантин. По сравнению с общими работами на приисках положение больного дает шанс выжить, на что герой почти уже не надеялся. И тогда он решает всеми правдами и неправдами как можно дольше задержаться здесь, в транзитке, а там, быть может, его уже не направят в золотые забои, где голод, побои и смерть. На перекличке перед очередной отправкой на работы тех, кто считается выздоровевшим, Андреев не откликается, и таким образом ему довольно долго удается скрываться. Транзитка постепенно пустеет, очередь наконец доходит также и до Андреева. Но теперь ему кажется, что он выиграл свою битву за жизнь, что теперь-то тайга насытилась и если будут отправки, то только на ближние, местные командировки. Однако когда грузовик с отобранной группой заключенных, которым неожиданно выдали зимнее обмундирование, минует черту, отделяющую ближние командировки от дальних, он с внутренним содроганием понимает, что судьба жестоко посмеялась над ним.

Аневризма аорты

Болезнь (а изможденное состояние заключенных-“доходяг” вполне равносильно тяжелой болезни, хотя официально и не считалось таковой) и больница – в рассказах Шаламова непременный атрибут сюжетики. В больницу попадает заключенная Екатерина Гловацкая. Красавица, она сразу приглянулась дежурному врачу Зайцеву, и хотя он знает, что она в близких отношениях с его знакомым, заключенным Подшиваловым, руководителем кружка художественной самодеятельности, (“крепостного театра”, как шутит начальник больницы), ничто не мешает ему в свою очередь попытать счастья. Начинает он, как обычно, с медицинского обследования Гловацкой, с прослушивания сердца, но его мужская заинтересованность быстро сменяется сугубо врачебной озабоченностью. Он находит у Гловацкой аневризму аорты – болезнь, при которой любое неосторожное движение может вызвать смертельный исход. Начальство, взявшее за неписаное правило разлучать любовников, уже однажды отправило Гловацкую на штрафной женский прииск. И теперь, после рапорта врача об опасной болезни заключенной, начальник больницы уверен, что это не что иное, как происки все того же Подшивалова, пытающегося задержать любовницу. Гловацкую выписывают, однако уже при погрузке в машину случается то, о чем предупреждал доктор Зайцев, – она умирает.

Последний бой майора Пугачева

Среди героев прозы Шаламова есть и такие, кто не просто стремится выжить любой ценой, но и способен вмешаться в ход обстоятельств, постоять за себя, даже рискуя жизнью. По свидетельству автора, после войны 1941-1945 гг. в северо-восточные лагеря стали прибывать заключенные, воевавшие и прошедшие немецкий плен. Это люди иной закалки, “со смелостью, умением рисковать, верившие только в оружие. Командиры и солдаты, летчики и разведчики…”. Но главное, они обладали инстинктом свободы, который в них пробудила война. Они проливали свою кровь, жертвовали жизнью, видели смерть лицом к лицу. Они не были развращены лагерным рабством и не были еще истощены до потери сил и воли. “Вина” же их заключалась в том, что они побывали в окружении или в плену. И майору Пугачеву, одному из таких, еще не сломленных людей, ясно: “их привезли на смерть – сменить вот этих живых мертвецов”, которых они встретили в советских лагерях. Тогда бывший майор собирает столь же решительных и сильных, себе под стать, заключенных, готовых либо умереть, либо стать свободными. В их группе – летчики, разведчик, фельдшер, танкист. Они поняли, что их безвинно обрекли на гибель и что терять им нечего. Всю зиму готовят побег. Пугачев понял, что пережить зиму и после этого бежать могут только те, кто минует общие работы. И участники заговора, один за другим, продвигаются в обслугу: кто-то становится поваром, кто-то культоргом, кто чинит оружие в отряде охраны. Но вот наступает весна, а вместе с ней и намеченный день.

В пять часов утра на вахту постучали. Дежурный впускает лагерного повара-заключенного, пришедшего, как обычно, за ключами от кладовой. Через минуту дежурный оказывается задушенным, а один из заключенных переодевается в его форму. То же происходит и с другим, вернувшимся чуть позже дежурным. Дальше все идет по плану Пугачева. Заговорщики врываются в помещение отряда охраны и, застрелив дежурного, завладевают оружием. Держа под прицелом внезапно разбуженных бойцов, они переодеваются в военную форму и запасаются провиантом. Выйдя за пределы лагеря, они останавливают на трассе грузовик, высаживают шофера и продолжают путь уже на машине, пока не кончается бензин. После этого они уходят в тайгу. Ночью – первой ночью на свободе после долгих месяцев неволи – Пугачев, проснувшись, вспоминает свой побег из немецкого лагеря в 1944 г., переход через линию фронта, допрос в особом отделе, обвинение в шпионаже и приговор – двадцать пять лет тюрьмы. Вспоминает и приезды в немецкий лагерь эмиссаров генерала Власова, вербовавших русских солдат, убеждая их в том, что для советской власти все они, попавшие в плен, изменники Родины. Пугачев не верил им, пока сам не смог убедиться. Он с любовью оглядывает спящих товарищей, поверивших в него и протянувших руки к свободе, он знает, что они “лучше всех, достойнее всех”. А чуть позже завязывается бой, последний безнадежный бой между беглецами и окружившими их солдатами. Почти все из беглецов погибают, кроме одного, тяжело раненного, которого вылечивают, чтобы затем расстрелять. Только майору Пугачеву удается уйти, но он знает, затаившись в медвежьей берлоге, что его все равно найдут. Он не сожалеет о сделанном. Последний его выстрел – в себя.

Вариант 2

Шоковая терапия

Один из заключенных по имени Мерзляков, будучи на общих работах, почувствовал, что ему встает все хуже и хуже. Когда он однажды упал, таща бревно, то отказался подняться. За это его избили сперва свои, потом надзиратели. А лагерь он попал с переломом ребра и болями в пояснице. Ребро зажило и прошли боли, но этого не показывал Мерзляков, пытаясь подольше побыть в лазарете. Понимая, что медики не могу вылечить заключенного, его отвозят в местную больницу для проведения осмотра специалистами. Для него появляется шанс быть актированным по состоянию здоровья, ведь с такими болезнями его не отправят вновь на происки, где было сыро, холодно, и кормили непонятным супчиков, где была только водичка, которую легко можно было выпить без помощи ложки. Теперь он сконцентрировался полностью на своем поведении, чтобы не быть увлеченным во лжи и не заработать себе еще и штрафных приисков.

Но с врачом Мерзлякову не повезло. Его лечил Петр Иванович – врач, который специализировался на разоблачении симулянтов. И хоть у него самого был один год заключения, он руководился истинно медицинскими принципами. Поняв, что Мерзляков симулянт, он направляет пациента сперва на рауш-наркоз, что позволяет как бы разогнуть больного, а после и на шоковую терапию, после которой сам пациент попросился на выписку.

Тифозный карантин

После заболевания тифом, заключенного Андреева помещают под карантин. На самих приисках, по сравнению с общими работами, здоровье играет большую роль. У Андреева просыпается давно утихшая надежда не вернуться туда, где царили сырость, голод и смерть. Он надеется подольше задержаться в транзитке, а там, может быть, и повезет, что не вернут на прииски. На построении заключенных перед отправкой Андреев не откликнулся, так как считался еще не выздоровевшим. Он находился в транзитке, пока она не опустела, и очередь не подошла к нему. Андрееву казалось, что он победил смерть, что ему уже закрыт путь на прииски в тайгу, что теперь его отправят только на местные командировки. Но когда грузовик с заключенными, которым выдали зимнюю одежду, вдруг пересекает разделяющую черту между ближними и дальними командировками, Андреев понимает, что сутьба над ним просто поглумилась, и что все начинается заново.

Аневризма аорты

В больницу, где находились изможденные заключенные-доходяги, попадает заключенная Гловацкая Екатерина. Собой она была хороша, что сразу приглянулось Зайцеву – дежурному врачу больницы. Он в курсе, что Катя и его друг-заключенный Подшивалов, который был руководителем кружка художественной самодеятельности, имели отношения. Но это его не остановило, и Зайцев решает попытать собственного счастья.

Начал он, как и подобает врачу, с медицинского осмотра больной-заключенной. Но тот мужской и интерес к красивой женщине быстро меняется на врачебную озабоченность, когда он выясняет, что Катя страдает на аневризму аорты – болезнь, которая при малейшем неправильном движении, может привести к смерти. Начальство подумало, что это проделки Подшивалова, чтоб любимая подольше побыла рядом, и дает команду Зайцеву выписывать пациентку.

На следующий день, когда заключенных грузили в машину, случилось то, о чем предупреждал врач – Екатерина умирает.

Краткое содержание Колымские рассказы Шаламов

Сюжет рассказов В. Шаламова — тягостное описание тюремного и лагерного быта заключенных советского ГУЛАГа, их похожих одна на другую трагических судеб, в которых властвуют случай, беспощадный или милостивый, помощник или убийца, произвол начальников и блатных. Голод и его судорожное насыщение, измождение, мучительное умирание, медленное и почти столь же мучительное выздоровление, нравственное унижение и нравственная деградация — вот что находится постоянно в центре внимания писателя.

Надгробное слово

Автор вспоминает по именам своих товарищей по лагерям. Вызывая в памяти скорбный мартиролог, он рассказывает, кто и как умер, кто и как мучился, кто и на что надеялся, кто и как себя вел в этом Освенциме без печей, как называл Шаламов колымские лагеря. Мало кому удалось выжить, мало кому удалось выстоять и остаться нравственно несломленным.

Житие инженера Кипреева

Никого не предавший и не продавший, автор говорит, что выработал для себя формулу активной защиты своего существования: человек только тогда может считать себя человеком и выстоять, если в любой момент готов покончить с собой, готов к смерти. Однако позднее он понимает, что только построил себе удобное убежище, потому что неизвестно, каким ты будешь в решающую минуту, хватит ли у тебя просто физических сил, а не только душевных. Арестованный в 1938 г. инженер-физик Кипреев не только выдержал избиение на допросе, но даже кинулся на следователя, после чего был посажен в карцер. Однако от него все равно добиваются подписи под ложными показаниями, припугнув арестом жены. Тем не менее Кипреев продолжал доказывать себе и другим, что он человек, а не раб, какими являются все заключенные. Благодаря своему таланту (он изобрел способ восстановления перегоревших электрических лампочек, починил рентгеновский аппарат), ему удается избегать самых тяжелых работ, однако далеко не всегда. Он чудом остается в живых, но нравственное потрясение остается в нем навсегда.

На представку

Лагерное растление, свидетельствует Шаламов, в большей или меньшей степени касалось всех и происходило в самых разных формах. Двое блатных играют в карты. Один из них проигрывается в пух и просит играть на «представку», то есть в долг. В какой-то момент, раззадоренный игрой, он неожиданно приказывает обычному заключенному из интеллигентов, случайно оказавшемуся среди зрителей их игры, отдать шерстяной свитер. Тот отказывается, и тогда кто-то из блатных «кончает» его, а свитер все равно достается блатарю.

Двое заключенных крадутся к могиле, где утром было захоронено тело их умершего товарища, и снимают с мертвеца белье, чтобы назавтра продать или поменять на хлеб или табак. Первоначальная брезгливость к снятой одежде сменяется приятной мыслью, что завтра они, возможно, смогут чуть больше поесть и даже покурить.

Одиночный замер

Лагерный труд, однозначно определяемый Шаламовым как рабский, для писателя — форма того же растления. Доходяга-заключенный не способен дать процентную норму, поэтому труд становится пыткой и медленным умерщвлением. Зек Дугаев постепенно слабеет, не выдерживая шестнадцатичасового рабочего дня. Он возит, кайлит, сыплет, опять возит и опять кайлит, а вечером является смотритель и замеряет рулеткой сделанное Дугаевым. Названная цифра — 25 процентов — кажется Дугаеву очень большой, у него ноют икры, нестерпимо болят руки, плечи, голова, он даже потерял чувство голода. Чуть позже его вызывают к следователю, который задает привычные вопросы: имя, фамилия, статья, срок. А через день солдаты уводят Дугаева к глухому месту, огороженному высоким забором с колючей проволокой, откуда по ночам доносится стрекотание тракторов. Дугаев догадывается, зачем его сюда доставили и что жизнь его кончена. И он сожалеет лишь о том, что напрасно промучился последний день.

Шерри Бренди

Умирает заключенный-поэт, которого называли первым русским поэтом двадцатого века. Он лежит в темной глубине нижнего ряда сплошных двухэтажных нар. Он умирает долго. Иногда приходит какая-нибудь мысль — например, что у него украли хлеб, который он положил под голову, и это так страшно, что он готов ругаться, драться, искать… Но сил для этого у него уже нет, да и мысль о хлебе тоже слабеет. Когда ему вкладывают в руку суточную пайку, он изо всех сил прижимает хлеб ко рту, сосет его, пытается рвать и грызть цинготными шатающимися зубами. Когда он умирает, его еще два дня не списывают, и изобретательным соседям удается при раздаче получать хлеб на мертвеца как на живого: они делают так, что тот, как кукла-марионетка, поднимает руку.

Шоковая терапия

Заключенный Мерзляков, человек крупного телосложения, оказавшись на общих работах, чувствует, что постепенно сдает. Однажды он падает, не может сразу встать и отказывается тащить бревно. Его избивают сначала свои, потом конвоиры, в лагерь его приносят — у него сломано ребро и боли в пояснице. И хотя боли быстро прошли, а ребро срослось, Мерзляков продолжает жаловаться и делает вид, что не может разогнуться, стремясь любой ценой оттянуть выписку на работу. Его отправляют в центральную больницу, в хирургическое отделение, а оттуда для исследования в нервное. У него есть шанс быть актированным, то есть списанным по болезни на волю. Вспоминая прииск, щемящий холод, миску пустого супчику, который он выпивал, даже не пользуясь ложкой, он концентрирует всю свою волю, чтобы не быть уличенным в обмане и отправленным на штрафной прииск. Однако и врач Петр Иванович, сам в прошлом заключенный, попался не промах. Профессиональное вытесняет в нем человеческое. Большую часть своего времени он тратит именно на разоблачение симулянтов. Это тешит его самолюбие: он отличный специалист и гордится тем, что сохранил свою квалификацию, несмотря на год общих работ. Он сразу понимает, что Мерзляков — симулянт, и предвкушает театральный эффект нового разоблачения. Сначала врач делает ему рауш-наркоз, во время которого тело Мерзлякова удается разогнуть, а еще через неделю процедуру так называемой шоковой терапии, действие которой подобно приступу буйного сумасшествия или эпилептическому припадку. После нее заключенный сам просится на выписку.

Тифозный карантин

Заключенный Андреев, заболев тифом, попадает в карантин. По сравнению с общими работами на приисках положение больного дает шанс выжить, на что герой почти уже не надеялся. И тогда он решает всеми правдами и неправдами как можно дольше задержаться здесь, в транзитке, а там, быть может, его уже не направят в золотые забои, где голод, побои и смерть. На перекличке перед очередной отправкой на работы тех, кто считается выздоровевшим, Андреев не откликается, и таким образом ему довольно долго удается скрываться. Транзитка постепенно пустеет, очередь наконец доходит также и до Андреева. Но теперь ему кажется, что он выиграл свою битву за жизнь, что теперь-то тайга насытилась и если будут отправки, то только на ближние, местные командировки. Однако когда грузовик с отобранной группой заключенных, которым неожиданно выдали зимнее обмундирование, минует черту, отделяющую ближние командировки от дальних, он с внутренним содроганием понимает, что судьба жестоко посмеялась над ним.

Аневризма аорты

Болезнь (а изможденное состояние заключенных-«доходяг» вполне равносильно тяжелой болезни, хотя официально и не считалось таковой) и больница — в рассказах Шаламова непременный атрибут сюжетики. В больницу попадает заключенная Екатерина Гловацкая. Красавица, она сразу приглянулась дежурному врачу Зайцеву, и хотя он знает, что она в близких отношениях с его знакомым, заключенным Подшиваловым, руководителем кружка художественной самодеятельности, («крепостного театра», как шутит начальник больницы), ничто не мешает ему в свою очередь попытать счастья. Начинает он, как обычно, с медицинского обследования Гловацкой, с прослушивания сердца, но его мужская заинтересованность быстро сменяется сугубо врачебной озабоченностью. Он находит у Гловацкой аневризму аорты — болезнь, при которой любое неосторожное движение может вызвать смертельный исход. Начальство, взявшее за неписаное правило разлучать любовников, уже однажды отправило Гловацкую на штрафной женский прииск. И теперь, после рапорта врача об опасной болезни заключенной, начальник больницы уверен, что это не что иное, как происки все того же Подшивалова, пытающегося задержать любовницу. Гловацкую выписывают, однако уже при погрузке в машину случается то, о чем предупреждал доктор Зайцев, — она умирает.

Последний бой майора Пугачева

Среди героев прозы Шаламова есть и такие, кто не просто стремится выжить любой ценой, но и способен вмешаться в ход обстоятельств, постоять за себя, даже рискуя жизнью. По свидетельству автора, после войны 1941-1945 гг. в северо-восточные лагеря стали прибывать заключенные, воевавшие и прошедшие немецкий плен. Это люди иной закалки, «со смелостью, умением рисковать, верившие только в оружие. Командиры и солдаты, летчики и разведчики…». Но главное, они обладали инстинктом свободы, который в них пробудила война. Они проливали свою кровь, жертвовали жизнью, видели смерть лицом к лицу. Они не были развращены лагерным рабством и не были еще истощены до потери сил и воли. «Вина» же их заключалась в том, что они побывали в окружении или в плену. И майору Пугачеву, одному из таких, еще не сломленных людей, ясно: «их привезли на смерть — сменить вот этих живых мертвецов», которых они встретили в советских лагерях. Тогда бывший майор собирает столь же решительных и сильных, себе под стать, заключенных, готовых либо умереть, либо стать свободными. В их группе — летчики, разведчик, фельдшер, танкист. Они поняли, что их безвинно обрекли на гибель и что терять им нечего. Всю зиму готовят побег. Пугачев понял, что пережить зиму и после этого бежать могут только те, кто минует общие работы. И участники заговора, один за другим, продвигаются в обслугу: кто-то становится поваром, кто-то культоргом, кто чинит оружие в отряде охраны. Но вот наступает весна, а вместе с ней и намеченный день.

В пять часов утра на вахту постучали. Дежурный впускает лагерного повара-заключенного, пришедшего, как обычно, за ключами от кладовой. Через минуту дежурный оказывается задушенным, а один из заключенных переодевается в его форму. То же происходит и с другим, вернувшимся чуть позже дежурным. Дальше все идет по плану Пугачева. Заговорщики врываются в помещение отряда охраны и, застрелив дежурного, завладевают оружием. Держа под прицелом внезапно разбуженных бойцов, они переодеваются в военную форму и запасаются провиантом. Выйдя за пределы лагеря, они останавливают на трассе грузовик, высаживают шофера и продолжают путь уже на машине, пока не кончается бензин. После этого они уходят в тайгу. Ночью — первой ночью на свободе после долгих месяцев неволи — Пугачев, проснувшись, вспоминает свой побег из немецкого лагеря в 1944 г., переход через линию фронта, допрос в особом отделе, обвинение в шпионаже и приговор — двадцать пять лет тюрьмы. Вспоминает и приезды в немецкий лагерь эмиссаров генерала Власова, вербовавших русских солдат, убеждая их в том, что для советской власти все они, попавшие в плен, изменники Родины. Пугачев не верил им, пока сам не смог убедиться. Он с любовью оглядывает спящих товарищей, поверивших в него и протянувших руки к свободе, он знает, что они «лучше всех, достойнее всех». А чуть позже завязывается бой, последний безнадежный бой между беглецами и окружившими их солдатами. Почти все из беглецов погибают, кроме одного, тяжело раненного, которого вылечивают, чтобы затем расстрелять. Только майору Пугачеву удается уйти, но он знает, затаившись в медвежьей берлоге, что его все равно найдут. Он не сожалеет о сделанном. Последний его выстрел — в себя.

Краткое содержание сборника Шаламова «Колымские рассказы»

Другие сочинения по теме:

1. Сюжет рассказов В. Шаламова — тягостное описание тюремного и лагерного быта заключенных советского ГУЛАГа, их похожих одна на другую трагических...
2. Король Едва кончилось венчание и стали готовиться к свадебному ужину, как к молдаванскому налетчику Бене Крику по прозвищу Король подходит...
3. Епископ небольшого города Аоди после смерти родственника, миланского герцога Франческо Сфорца, становится одним из претендентов на герцогский престол. Однако превратности...
4. Десять благородных кавалеров и дам, ездивших на воды, застряли на обратном пути из-за осенней распутицы и нападений разбойников. Они находят...
5. Основными героями рассказов Генри Лоусона являются простые австралийцы, в основном люди физического труда. В рассказе «Шапка по кругу» автор повествует...
6. Повесть о богатыре Булате Желатуг, князь русов, всю жизнь борется с мятежными финскими народами, земли которых завоевали его дед Рус...
7. Башня соединенного отражения Некогда жили в дружбе два ученых — Ту и Гуань. И женились они на сестрах. Правда, сильно...
8. Смешливая Иннин Ван Цзыфу из Лодяня рано лишился отца. Мать с него глаз не спускала. Просватала ему барышню из семьи...
9. 2 декабря 1851 г. президент республики Луи-Наполеон Бонапарт, племянник Наполеона I, произвел государственный переворот, распустив Национальное собрание и арестовав деятелей...
10. Воссоздана трагедия, не имевшая аналогов ни в России, ни в мире. В сравнении с дореволюционной тюрьмой оттеняется бесчеловечность тюрьмы советской....
11. Произведение построено на письмах молочника Тевье к писателю Шолом-Алейхему. Аз недостойный Бедный молочник Тевье развозит свой товар богачам, в том...

Сюжет рассказов В. Шаламова - тягостное описание тюремного и лагерного быта заключенных советского ГУЛАГа, их похожих одна на другую трагических судеб, в которых властвуют случай, беспощадный или милостивый, помощник или убийца, произвол начальников и блатных. Голод и его судорожное насыщение, измождение, мучительное умирание, медленное и почти столь же мучительное выздоровление, нравственное унижение и нравственная деградация - вот что находится постоянно в центре внимания писателя.

НАДГРОБНОЕ СЛОВО Автор вспоминает по именам своих товарищей по лагерям. Вызывая в памяти скорбный мартиролог, он рассказывает, кто и как умер, кто и как мучился, кто и на что надеялся, кто и как себя вел в этом Освенциме без печей, как называл Шаламов колымские лагеря. Мало кому удалось выжить, мало кому удалось выстоять и остаться нравственно несломленным. ЖИТИЕ ИНЖЕНЕРА КИПРЕЕВА Никого не предавший и не продавший, автор говорит, что выработал для себя формулу активной защиты своего существования: человек только тогда может считать себя человеком и выстоять, если в любой момент готов покончить с собой, готов к смерти. Однако позднее он понимает, что только построил себе удобное убежище, потому что неизвестно, каким ты будешь в решающую минуту, хватит ли у тебя просто физических сил, а не только душевных. Арестованный в 1938 г. инженер-физик Кипреев не только выдержал избиение на допросе, но даже кинулся на следователя, после чего был посажен в карцер. Однако от него все равно добиваются подписи под ложными показаниями, припугнув арестом жены. Тем не менее Кипреев продолжал доказывать себе и другим, что он человек, а не раб, какими являются все заключенные. Благодаря своему таланту (он изобрел способ восстановления перегоревших электрических лампочек, починил рентгеновский аппарат), ему удается избегать самых тяжелых работ, однако далеко не всегда. Он чудом остается в живых, но нравственное потрясение остается в нем навсегда.

НА ПРЕДСТАВКУ Лагерное растление, свидетельствует Шаламов, в большей или меньшей степени касалось всех и происходило в самых разных формах. Двое блатных играют в карты. Один из них проигрывается в пух и просит играть на «представку», то есть в долг. В какой-то момент, раззадоренный игрой, он неожиданно приказывает обычному заключенному из интеллигентов, случайно оказавшемуся среди зрителей их игры, отдать шерстяной свитер. Тот отказывается, и тогда кто-то из блатных «кончает» его, а свитер все равно достается блатарю.

НОЧЬЮ Двое заключенных крадутся к могиле, где утром было захоронено тело их умершего товарища, и снимают с мертвеца белье, чтобы назавтра продать или поменять на хлеб или табак. Первоначальная брезгливость к снятой одежде сменяется приятной мыслью, что завтра они, возможно, смогут чуть больше поесть и даже покурить.

ОДИНОЧНЫЙ ЗАМЕР Лагерный труд, однозначно определяемый Шаламовым как рабский, для писателя - форма того же растления. Доходяга-заключен ный не способен дать процентную норму, поэтому труд становится пыткой и медленным умерщвлением. Зек Дугаев постепенно слабеет, не выдерживая шестнадцатичасового рабочего дня. Он возит, кайлит, сыплет, опять возит и опять кайлит, а вечером является смотритель и замеряет рулеткой сделанное Дугаевым. Названная цифра - 25 процентов - кажется Дугаеву очень большой, у него ноют икры, нестерпимо болят руки, плечи, голова, он даже потерял чувство голода. Чуть позже его вызывают к следователю, который задает привычные вопросы: имя, фамилия, статья, срок. А через день солдаты уводят Дугаева к глухому месту, огороженному высоким забором с колючей проволокой, откуда по ночам доносится стрекотание тракторов. Дугаев догадывается, зачем его сюда доставили и что жизнь его кончена. И он сожалеет лишь о том, что напрасно промучился последний день.

ШЕРРИ БРЕНДИ Умирает заключенный-поэт, которого называли первым русским поэтом двадцатого века. Он лежит в темной глубине нижнего ряда сплошных двухэтажных нар. Он умирает долго. Иногда приходит какая-нибудь мысль - например, что у него украли хлеб, который он положил под голову, и это так страшно, что он готов ругаться, драться, искать... Но сил для этого у него уже нет, да и мысль о хлебе тоже слабеет. Когда ему вкладывают в руку суточную пайку, он изо всех сил прижимает хлеб ко рту, сосет его, пытается рвать и грызть цинготными шатающимися зубами. Когда он умирает, его еще два аня не списывают, и изобретательным соседям удается при раздаче получать хлеб на мертвеца как на живого: они делают так, что тот, как кукла-марионетка, поднимает руку. ШОКОВАЯ ТЕРАПИЯ Заключенный Мерзляков, человек крупного телосложения, оказавшись на общих работах, чувствует, что постепенно сдает. Однажды он падает, не может сразу встать и отказывается тащить бревно. Его избивают сначала свои, потом конвоиры, в лагерь его приносят - у него сломано ребро и боли в пояснице. И хотя боли быстро прошли, а ребро срослось, Мерзляков продолжает жаловаться и делает вид, что не может разогнуться, стремясь любой ценой оттянуть выписку на работу. Его отправляют в центральную больницу, в хирургическое отделение, а оттуда для исследования в нервное. У него есть шанс быть актированным, то есть списанным по болезни на волю. Вспоминая прииск, щемящий холод, миску пустого супчику, который он выпивал, даже не пользуясь ложкой, он концентрирует всю свою волю, чтобы не быть уличенным в обмане и отправленным на штрафной прииск. Однако и врач Петр Иванович, сам в прошлом заключенный, попался не промах. Профессиональное вытесняет в нем человеческое. Большую часть своего времени он тратит именно на разоблачение симулянтов. Это тешит его самолюбие: он отличный специалист и гордится тем, что сохранил свою квалификацию, несмотря на год общих работ. Он сразу понимает, что Мерзляков - симулянт, и предвкушает театральный эффект нового разоблачения. Сначала врач делает ему рауш-наркоз, во время которого тело Мерзлякова удается разогнуть, а еще через неделю процедуру так называемой шоковой терапии, действие которой подобно приступу буйного сумасшествия или эпилептическому припадку. После нее заключенный сам просится на выписку.

ТИФОЗНЫЙ КАРАНТИН Заключенный Андреев, заболев тифом, попадает в карантин. По сравнению с общими работами на приисках положение больного дает шанс выжить, на что герой почти уже не надеялся. И тогда он решает всеми правдами и неправдами как можно дольше задержаться здесь, в транзитке, а там, быть может, его уже не направят в золотые забои, где голод, побои и смерть. На перекличке перед очередной отправкой на работы тех, кто считается выздоровевшим, Андреев не откликается, и таким образом ему довольно долго удается скрываться. Транзитка постепенно пустеет, очередь наконец доходит также и до Андреева. Но теперь ему кажется, что он выиграл свою битву за жизнь, что теперь-то тайга насытилась и если будут отправки, то только на ближние, местные командировки. Однако когда грузовик с отобранной группой заключенных, которым неожиданно выдали зимнее обмундирование, минует черту, отделяющую ближние командировки от дальних, он с внутренним содроганием понимает, что судьба жестоко посмеялась над ним.

АНЕВРИЗМА АОРТЫ Болезнь (а изможденное состояние заключенных-«доходяг» вполне равносильно тяжелой болезни, хотя официально и не считалось таковой) и больница - в рассказах Шаламова непременный атрибут сюжетики. В больницу попадает заключенная Екатерина Гловацкая. Красавица, она сразу приглянулась дежурному врачу Зайцеву, и хотя он знает, что она в близких отношениях с его знакомым, заключенным Подшиваловым, руководителем кружка художественной самодеятельности, («крепостного театра», как шутит начальник больницы), ничто не мешает ему в свою очередь попытать счастья. Начинает он, как обычно, с медицинского обследования Гловацкой, с прослушивания сердца, но его мужская заинтересованность быстро сменяется сугубо врачебной озабоченностью. Он находит у Гловацкой аневризму аорты - болезнь, при которой любое неосторожное движение может вызвать смертельный исход. Начальство, взявшее за неписаное правило разлучать любовников, уже однажды отправило Гловацкую на штрафной женский прииск. И теперь, после рапорта врача об опасной болезни заключенной, начальник больницы уверен, что это не что иное, как происки все того же Подшивалова, пытающегося задержать любовницу. Гловацкую выписывают, однако уже при погрузке в машину случается то, о чем предупреждал доктор Зайцев, - она умирает.

(1)

Как прокладывают дорогу по снежной целине? Сначала идет человек в безветренную погоду, оставляя свой след на не тронутом снеге. 3а ним идут другие, но не наступая на его следы. Пройдя до конца тропы, они поворачивают обратно, чтобы сделать дорогу широкой и пригодной для транспорта. Каждый, кто идет по следу, должен ступить хоть на маленький, но кусочек целины. Только читатели ездят на тракторах и лошадях, писатели же прокладывают дорогу.

На представку

Собираться у коногона Наумова было безопасней всего. Туда никогда не заглядывали дежурные надзиратели. Именно поэтому здесь каждую ночь проходили карточные поединки между блатными. В этот вечер карты были сделаны из томика В. Гюго. Каждый блатной должен уметь рисовать их. Это отличало собиравшихся от остальных заключенных. Севочка обладал всеми качествами вора.

Его лицо было незапоминающимся, руки белыми, нерабочими. Ноготь мизинца казался длиннее всех остальных. Он был шулером. Его противником по игре был Наумов. На кон поставили со стороны Наумова костюм, от Севочки — тысячу рублей и несколько поношенных джемперов. Рассказчик и Гаркунов, которые пилили для наумовского барака дрова, наблюдали за игрой. Наумов проиграл свой костюм, но не собирался сдаваться. На кон поставили одеяло.

Проиграв все вещи, Наумов предложил сыграть в долг. Осмотрев сидящих в бараке, он поманил к себе рассказчика, но, не найдя у него ценных вещей, усадил на место. На Гаркунове был надет шерстяной свитер, который приглянулся игрокам. Сопротивление напарника быстро подавили. Игроки, довольные, разошлись. Рассказчику теперь нужно было искать нового партнера для пилки дров.

После ужина Глебов и Багрецов отправились на гору, где недавно был похоронен умерший. Раскидывая камни, Багре- цов поранился, и Глебов неожиданно для себя вспомнил, что когда-то был врачом. Но это теперь не имело значения. Сняв с умершего одежду, Глебов почувствовал себя неуютно. 3автра они смогут на вырученные от продажи белья деньги купить хлеб и немного табаку.

Плотники

Уже две недели стоял пятидесятиградусный мороз. Поташников больше не мог выносить этот холод. Работая, он никак не мог согреться. Скудные обед и ужин не способствовали восстановлению сил. Вчера умер его сосед — просто не проснулся. Поташников понял, что нужно что-то делать. Но у него не получалось думать на морозе. Казалось, что душа замерзла.

Теперь он старался просто пережить эти холодные дни. У него был шанс стать бригадиром, но он им не воспользовался: не желал он губить своих товарищей. Бригаде предложили поработать плотниками, и лишь Поташников и Григорьев согласились. Оказалось, что они оба не умеют плотничать. Но им было все равно, главное, что хотя бы дня два они проведут в тепле. Столяр Арнштрем, посмотрев, как работают прибывшие заключенные, разрешил им погреться у печки два дня. По истечении срока мороз упал до тридцати градусов. 3има подходила к концу.

Одиночный замер

Вечером смотритель сказал, что завтра двадцатитрехлетний Дугаев получит одиночный замер. Эта новость насторожила бригадира. После ужина Дугаев захотел курить. Неожиданно его напарник Баранов протянул ему сигарету. Дугаев знал, что здесь никому нельзя верить. Наутро смотритель сам поставил Дугаева на рабочее место. К вечеру он выполнил лишь двадцать пять процентов от необходимой работы. Его послали на допрос к следователю.

Ответив на четыре стандартных вопроса: имя, фамилия, статья, срок, — он пошел в барак и уснул. На следующий день Бугаев опять работал со своей бригадой, а вечером его увели под конвоем в лес. Идя по тропинке, он вдруг понял, что зря потратил силы на работу в свой последний день.

Посылки получают на вахте. Стоя в очереди, рассказчик мечтал, что сейчас получит сахар и махорку, но жена прислала ему ненужные бурки и немного чернослива. Смотритель Бойко тут же предложил купить бурки за сто рублей. Другого выхода не оставалось, и он продал. Решил купить на полученные деньги масла и хлеба. Он побежал к завмагу, а потом к Семену Шейнину, бывшему референту Кирова. Тот побежал за кипятком, но тут рассказчика ударили по голове и отобрали продукты.

Он вернулся в барак и стал варить оставшийся чернослив. Рядом с ним Синцов и Губарев варили каждый в своем котелке суп. Вдруг ворвались военные и раскидали их посуду. Заключенным оставалось лишь подъедать с пола оставшиеся продукты. Через некоторое время принесли Ефремова, избитого до полусмерти за то, что воровал дрова.

«Уже третий день шел дождь. Начальство надеялось, что из- за него заключенные будут быстрее работать. Они стояли по пояс в земле и бурили камни. Глядя на умирающих лошадей, рассказчик понял, что человек стал человеком потому, что он физически сильнее всех остальных животных. Он проверил свою жизнеспособность недавно, в таком же шурфе. И понял, что не способен к членовредительству. Ему оставалось ждать конца рабочего дня. А пока он ждал, вспоминал женщину, которая вчера прошла мимо них по тропинке. «Указав на небо, она сказала: «Скоро, ребята, скоро» Ее поддержка поразила заключенного. В это время раздался крик Розовского, который понял, что смысла жизни нет. Через некоторое время он был обвинен в попытке самоубийства и переведен в другое место.

В Сибири весна всегда короткая. За это время успевают отцвести многие растения. Заключенные же ходили собирать стланик. Это растение считалось полезным лекарством от цинги, хотя через некоторое время было доказано, что оно не приносит пользы организму. За собирание стланика полагался кант — короткий отдых. Напарник рассказчика давно ходил на сборы стланика. Он понимал, что с рассказчиком, который не приучен к этой работе, ему не удастся выполнить норму. Напарник помогал рассказчику и поторапливал его. Положив в мешок камень для большего веса заключенные поспешили на ужин. Они едва успели получить суп и чай.

Сухим пайком

Четверо заключенных были отправлены в командировку на ключ Дусканья расчищать про секу в лесу. Выданные им пайки были пугающе малы, но все же они были рады вырваться из душных бараков на природу, где не было конвоя. Все они были измотаны долгими годами заключения. Нехватка еды, мороз отразились на их здоровье. Иван Иванович когда-то был одним из лучших работников, но теперь ослаб. Он был счастлив отправиться в эту командировку, потому что в колонии он не имел авторитета, его мог унизить и избить каждый.

Федя Щапов, самый молодой из четверых, был осужден на десять лет за неваконный убой скота. Природная любовь к труду отличала его от всех остальных заключенных. Савельев когда-то учился в Московском институте связи. Он был осужден на десять лет за то, что из Бутырекой тюрьмы, куда попал по пустячному делу, написал вождю письмо об ужасах тюремной жизни. Рассказчик любил с ним говорить о Москве. Проработав весь день, они выполнили лишь десять процентов нормы. Это не понравилось десятникам. Заключенные поняли, что теперь их отправят обратно в лагерь.

Ночью Иван Иванович повесился. Савельев отказался взять вещи мертвеца. Он взял топор и на глазах десятника отрубил себе четыре пальца. Когда они вернулись в лагерь, на Савельева завели дело о предумышленном членовредительстве. Рассказчик и Федя продолжили свою жизнь в той же палатке, откуда некоторое время назад выходили в лесную командировку.

Инжектор

Рапорт начальнику прииска тов. А.С. Королеву. Двенадцатого ноября про изошел шестичасовой простой работы четвертой бригады. Это было связано с низкой температурой, достигающей минус пятидесяти градусов. В связи с этим произошла поломка инжектора. Рассмотрев данный рапорт, Королев постановил арестовать з/к Инжектора и привлечь его к законной ответственности. Вместо него он предложил поставить вольнонаемного работника.

Апостол Павел

Рассказчик вывихнул ступню, когда спускался по скольз- кой лестнице в шурфе. Его направили помогать столяру Адаму Фри зорге ру, в прошлом бывшему пастором в немецком селе близ Марксштадта на Волге. Они были уже знакомы: их вместе направляли в угольную разведку в качестве обслуги. Фризоргер нравился рассказчику за его миролюбивый характер. Они ни- когда не ругались.

Однажды в ходе одной из бесед рассказчик поправил Адама, который назвал: Павла апостолом. Фризоргер искренне каялся в своей ошибке. Он стал доверять рассказчику и даже показал ему фотографию своей единственной дочери. Она ему не писала, и начальник предложил помочь в ее розыске. Через некоторое время пришло заявление, в котором дочь отказывалась от отца ввиду того, что он враг народа. Рассказчик сжег заявление, а затем и пришедшее позже письмо. Вскоре его перевели в другое место, и он больше ничего не слышал об Адаме.

Отряд уже давно дожидался рассказчика: он упал под тяжестью бревна и не мог встать. Только после того как охранник Серошапка пригрозил, что застрелит его, рассказчик встал. На следующий день Серо шапка вывел заключенных собирать поваленный лес. Он отметил территорию, за пределы которой выходить запрещалось. Рыбаков, товарищ рассказчика, собирал шиповник. Ему за это обещали выдать хлеб. Видя, что банка не наполнена до конца, он выходит на запретную территорию. Раз- дается выстрел, и Рыбаков падает. Когда отряд был построен, Серошапка, глядя на рассказчика, сказал, что хотел убить его, но он не дал повод.

Сука Тамара

Ее привел из тайги кузнец Моисей Моисеевич Кузнецов. В лагерь он попал по доносу собственной молодой жены. Начальство ценило его мастерство и за это многое ему прощало. Собака сразу же расположила к себе весь лагерь. Она брала пищу только из рук и никогда не воровала. Вскоре сука ощенилась. Когда в лагерь прибыла группа оперативников, ведущих розыск сбежавших заключенных, Тамара бросилась на них и проку- сила валенок начальнику опергруппы Назарову. Ее привязали к дереву. По ее поведению было видно, что с конвоирами она встречается не в первый раз. Когда оперативники уходили, Назаров, услышав рычание собаки, выпустил в нее очередь из автомата и скрылся в лесу. Ничто не проходит бесследно: Назаров в лесу налетел на пень и умер. С собаки же сняли шкуру. Вскоре ее купил лесничий, чтобы сшить «собачины».

Шерри-бренди

Поэт умирал. У него не было сил ругаться с теми, кто украл его хлеб. Рукавицы были кем-то тоже украдены. Он лежал и думал, что человек может быть бессмертным. Сам он обрел творческое бессмертие: после него будут жить его стихи. Он подумал, что вся жизнь создана, чтобы вдохновлять поэта. Он сравнивал весь мир со стихами.

Когда -то в детстве китаец нагадал ему счастливую жизнь, теперь он вспоминал этого человека без злобы. Он захотел есть, но ничего не было. Когда раздали суточный паек, он вцепился шатающимися зубами в хлеб и жадно поедал его. Все говорили ему, чтобы он не спешил, что потом сможет доесть, позже. Поэт вдруг задался вопросом: когда потом? Вечером он умер. Соседи еще двое суток получали хлеб на мертвеца.

Детские картинки

Заключенных выводили на работу по пять человек. Сегодня они пилили дрова. Закончив работу, заключенные стали копать- ся в куче мусора. Они нашли там рваные носки, замороженный хлеб и котлеты. Рассказчик особенно завидовал носкам. Ему посчастливилось найти лишь детскую тетрадку. Разглядывая рисунки, он вспомнил легенду о мальчике-боге, который создал тайгу.

Ребенок, судя по рисункам из тетради, в своей жизни видел очень мало. Все его рисунки были посвящены тюремным заграждениям и солдатам. Напарник, пощупав листы тетради, выкинул ее обратно в помойку и посоветовал искать газету, из которой можно было бы сделать папиросы.

Сгущенное молоко

Больше всего повезло Шестакову. Он был единственным в лагере, кто устроился по специальности. Однажды, когда рассказчик не мог отвести глаз от буханок хлеба в магазине, Шестаков предложил ему бежать. Рассказчик понял, что это ловушка, что он обязательно обманет его, но согласился, однако прежде ему нужно было подкрепиться.

Он получил от Шестакова две банки сгущенки. Тут же съев их, он отказался от участия в побеге. Тех пятерых, кого уговорил Шестаков, вскоре либо убили, либо прибавил и им срок. Самого заговорщика перевели в другое место, и, когда рассказчик его снова встретил, Шестаков не стал с ним здороваться из-за тех двух банок сгущенки.

Сегодня был раздаточный день. Выдавали селедку. Обычно доставались либо головы, либо хвостики. Сегодня были по- следние. Каждый ждал своей очереди с замиранием сердца, уповая на удачу. Вдруг именно ему достанется кусок на десять грамм больше, чем у остальных. После того как съедят селедку, заключенные принимаются за хлеб. Когда все съедено, нужно одеваться и идти на работы.

Сейчас все находятся в тифозном карантине, но и здесь их заставляют работать. Каждый раз, когда заключенных распределяют на работы, все пытаются попасть туда, где перебирают овощи или еще какую-нибудь еду. В этой лотерее кому-то везет, а кому-то нет. Когда отряд про- ходил мимо хлебозавода, двоих забрали в цех. Всем остальным оставалось лишь завидовать их удаче. Мастер накормил обоих заключенных горячим, только что испеченным хлебом и повел их на работу. Вечером им дали по буханке, и они отправились обратно в лагерь. День закончился хорошо.

Заклинатель змей

Андрей Федорович Платонов поведал, как пересказывал блатным наприиске «Джавхара. Дюма, Конан Дойля, Уоллеса. Он мечтал написать рассказ «Заклинатель змей», но через три недели после разговора умер. Рассказчик решил сам написать за него это произведение. В «Заклинателе змей» Платонов, по- пав в «Джанхару» , испытал на себе всю силу блатных. Когда он согласился пересказывать им романы, то оказался под их защитой. Благодаря им он хорошо ел, спал, мало работал. Никто его не трогал, боясь расправы со стороны блатных.

Татарский мулла и чистый воздух

В тюрьме стояла жара. Татарский мулла, следственный арестант по делу «Большой Татарию», говорил, что если его не расстреляют, то он проживет еще лет десять на «чистом воз- духе» в лагере или двадцать — в тюрьме. Рассказчик же знал, что в лагере можно обессилеть через двадцать-тридцать дней работы на «чистом воздухе».

Многие считали арест и тюрьму самым страшным событием их жизни. Они рвались в лагерь, думая, что там будет легче. Их увозили все дальше на север, где деревенский воздух сменился запахом испарений с болот и одолевали вездесущие комары. Северный воздух был слишком тяжел для сердечников. Здесь никто не передвигался бегом, кроме разве что самых молодых. Реальность разрушила все иллюзии.

Единственная связь с материком была через посылки. Каждый знал, что присланное нужно немедленно использовать, иначе отберут блатные. Денег за работу не платили. Иногда бригады сами решали, кому дать пере выполненный процент, чтобы хоть кто-то получил премию. Вкусив лагерной жизни, заключенные вспоминали камеру следственной тюрьмы как нечто светлое и лучшее, что с ними произошло. Если посчитать все несчастья и трудности, которые настигают в лагере, то уже нельзя говорить о полезных свойствах «чистого воздуха».

Первая смерть

Заключенные, которые отправлялись на расчистку дороги от снежных заносов, усиленно охранялись конвоем. Они не могли погреться, пока не заканчивался рабочий день. Через шесть часов, уже ничего не чувствуя, заключенные думают лишь об одном: как бы не замерзнуть окончательно. Конец дня всегда наступает неожиданно, и все настолько рады, что даже находят силы на разговоры.

Коля Андреев был бригадиром. Он всегда шел впереди отряда, прокладывая дорогу. В тот вечер он повел бригаду по вершине заснеженного вала. Вдруг он стал спускаться вниз. Там возле тела женщины стоял приисковый следователь Штеменко. Убитой оказалась секретарша начальника прииска Анна Павловна. Штеменко был осужден за убийство из ревности на десять лет, но отбывал срок где-то в другом месте.

Тетя Поля

Тетя Поля умерла от рака желудка. Она была дневальной у жены начальника. Тетя Поля была великой стряпухой, за что высоко ценилась. Женщина помогала своим землякам — украинцам, но остальным заключенным давала лишь советы. Ее неподкупность очень нравилась начальникам. Они ей по- кровительсгвовали и хлопотали об ее освобождении. Но тетя Поля заболела.

С того дня, как ее положили в больницу, к ней стали приезжать начальники. Однажды исповедовать ее приехал отец Петр. Все его называли Петькой Абрамовым, и им было непривычно видеть его в роли священника. Когда тетя Поля умерла, Петр потребовал поставить крест на могилу и написать настоящее имя умершей: Прасковья Ильинична Тимошенко.

Маруся Крюкова приехала в Москву из Японии. Когда ее арестовали и осудили на двадцать пять лет, ей сломали ногу. На Колыме начальство сразу увидело ее талант к вышивке, но никогда не платило ей за работу. Вскоре Марусю отправили в Дальстрой вышивать занавески. Вместе с ней там работали еще две девушки. Наблюдать за ними была поставлена женщина, которая считала, что в любую секунду девушки могут что-то украсть. Но они не воровали. Все трое были арестованы и посланы в лагерь по пятьдесят восьмой статье.

Когда Маруся попала в больницу, ей поставили диагноз остеомиелит. Вскоре ее выписали, и она обещала вышить галстуки врачам. Когда Маруся вышивала, вошел Долматов и ото- брал галстуки. Она очень расстроилась, но сделать ничего не могла. На очередной киносеанс Дол матов пришел в одном из галстуков, и Маруся, жестикулируя, показала врачу, что это должен был быть его подарок.

Тайга золотая

На малой зоне заключенные ждут, когда их отправят дальше на работы. Рассказчик, зная эту систему, обманывает нарядчика, который приехал за людьми: он притворяется больным и неспособным на работу, хотя в лагере и притворяться не нужно было. Оставшись в малой зоне, он слышит, как к блатным приводят певцов для развлечения, но ему уже все равно. Он старается как можно больше спать.

Вечером нарядчик зло спрашивает, куда же он хочет поехать работать. Рассказчик никуда не хочет. Он говорит, что болен и ему нужно в больницу. Через три дня приходит врач и осматривает его, но в больницу не отправляет.

Васька Денисов, похититель свиней

Васька, чтобы поехать в поселок, одолжил бушлат поновее у своего товарища. Он понимал, что в своем грязном будет слишком заметен для «вольняшек».

Заключенные по поселку должны были ходить под конвоем либо с дровами на спине. Васька нашел спрятанное бревно и постучал в квартиру. Ему открыли и пропустили в дом. Нарубив дров, он стал ждать, пока его накормят, но хозяин дал ему лишь три рубля. Голодный, он пошел через весь поселок и забрался в какой-то дом. Там он нашел в кладовке сырого мерзлого поросенка и собрался уходить, как вдруг из комнат стали выходить люди. Он кинулся бежать. Спрятался в доме управления витаминных командировок. Забаррикадировавшись в комнате, он стал есть поросенка. Когда дверь выломали, он успел съесть половину.

Серафим работал лаборантом в химической лаборатории на Севере. Он уехал из-за «семейной размолвки», считая расстояние лучшим лекарством от горя. Про работав год, он чувствовал, что в его сердце все еще живет любовь к жене. Все это время Серафим почти ни с кем не разговаривал, лишь перекидывался парой слов с заведующим лабораторией Пресняковым.

Однажды он решил съездить в другое село, чтобы купить необходимые вещи. Приехав туда, он обнаружил, что забыл документы. Охрана сразу же схватила его и отправила в изолятор. В нем он просидел пять долгих дней. Когда наконец его, избитого и голодного, отпустили, Серафим решил покончить жизнь самоубийством. Письмо жены, в котором она требовала развода, стало последней каплей. Он выпил кислоты, но, не чувствуя эффекта, разорвал вены на левой руке. Не удовлетворившись этим, побежал на речку и кинулся в ледяную воду. Его вытащили и отправили в больницу. Там Серафиму прооперировали желудок, но кислота уже сделала свое дело, и он умер.

Выходной день

В лагере каждый по-своему отдыхает. Прогуливаясь в лесу, рассказчик увидел, как молится Замятин. Тот не имел сана, но все же часто повторял воскресную службу, чтобы не забыть. Возвращаясь в барак, автор услышал шум в инструментальной. Зайдя внутрь, он увидел двух блатарей, держащих щенка. Ударом топора они убили животное и вечером сварили из него суп. Остатки они предложили рассказчику, но тот отказался. Тогда они отдали суп Замятину. Когда он его съел, блатари раскрыли ему тайну, из чего был сварен бульон. Замятин выбежал из барака. Его стошнило. Позже он признался рассказчику, что мясо ему показалось не хуже по вкусу, чем баранина.

Когда рассказчик попал в больницу, его вес составлял сорок восемь килограммов. Лечащий врач — Андрей Михайлович — разрешил ему остаться в больнице на два месяца. Однажды вечером он позвал больного к себе в палату и предложил сыграть в домино. Рассказчик не любил эту игру, но из чувства благодарности согласился. Партия игралась медленно. Они больше разговаривали. Через несколько лет рассказчик оказался в малой зоне. Он добивался, чтобы его отправили в больницу. Услышав от фельдшера фамилию Андрея Михайловича, он попросил передать ему записку. Прождав несколько недель, он уже стал отчаиваться, но тут его вызвали к зубному врачу. В коридоре его ждал Андрей Михайлович. За то время, пока они не виделись, он заболел туберкулезом. Врач уже отплывал на материк, как вдруг по доносу его сняли с парохода. Когда он поправился, то стал работать ординатором хирургического отделения. Благодаря Андрею Михайловичу рассказчик сумел вернуться на материк. Он сначала проработал у него санитаром, потом выучился на фельдшера. Однажды в разговоре рассказчик узнает, Андрей Михайлович тоже не любит домино: впервые тогда взял домино в руки. «Хотел вам приятное сделать», — признается врач. Их срок должен был кончиться в один год, но Андрей Михайлович умер раньше.

Геркулес

На серебряную свадьбу начальника больницы Сударина Андрей Иванович Дударь немного опоздал. Подарив супругам петуха, он уселся за стол. Немного выпив, почетный гость Черпаков стал демонстрировать свои физические способности: он поднимал стулья, давал пощупать свои бицепсы. Через некоторое время он придумал еще один номер: взяв петуха, почетный гость ото- рвал ему голову. Восхищенные женщины бросились вытирать кровь с его брюк и рубашки. Когда все направились танцевать, Андрей Иванович наступил на труп своего любимого петуха. Он затолкал его поглубже под стол и отправился танцевать.

Шоковая терапия

Мерзляков часто задавался вопросом, почему, составляя пайки для заключенных, никто не смотрит на весовой показатель человека: высокий и крупный заключенный получает столько же хлеба, как худой и малорослый. Он знал, что хилый интеллигент проживет в лагере дольше, чем какой-нибудь гигант. Сам он был крупного роста и очень страдал он нехватки пищи.

Когда его на- значили конюхом, он стал воровать овес и перемалывать его. Так он думал продержаться зиму. Но вскоре заведующего конебазой сменил другой старший конюх, который доложил начальству о воровстве овса. Мерзляков был отправлен на общие работы. Потеряв остаток сил, он упал под тяжестью бревна, тем самым задержав возвращение бригады в барак. Его жестоко избили и отправили в больницу.

Мерзляков решил притворяться больным до последнего, но один из врачей — Петр Иванович — любил разоблачать симулянтов. Он взялся разоблачить Мерзлякова. Сначала врач применил рауш наркоз, под которым выяснилось, что больной притворяется. Но Мерзляков не готов был сдаваться. Тогда Петр Иванович применил шоковую терапию. Она заключалась в следующем: в кровь больного вводится большая доза камфорного масла, которая приводит к приступу. После процедуры Мерзляков согласился выписаться из больницы.

Стланик — единственное вечнозеленое растение Севера. Это дерево надежд. Оно так же не любит зиму, как и заключенные. Когда стланик поднимается из-под снега, значит пришел конец холодам. Даже тепло костра способно заставить дерево пробудиться ото сна. Это наиболее поэтичное дерево, и от него больше тепла, чем от других дров.

Красный крест

На зоне лишь врач может действительно помочь заключенному. Он заботится о жизни людей, защищает их от произвола начальства, может отправить в больницу, оформить инвалидность, дать отдых. Но и врач вынужден выживать в условиях лагеря. Блатари играют большую роль в тюремной жизни. Они подкупают или запугивают врачей, начальство, других заключенных. Они лишены морали, стыда, совести. Они могут украсть, унизить, убить.

Их образ жизни сказывается на судьбах других заключенных. Те, кто попадает в лагерь, вынуждены приспосабливаться к желаниям блатарей. Угождая им, можно рассчитывать на продление своей жизни. В лагере главный аргумент — сила. Если ты слаб, то будешь страдать. Интеллигент через несколько недель теряет все свои знания. Он становится слугой блатных при первом же ударе. Мнение и вкусы воров и убийц сказываются на всей лагерной жизни Колымы.

Заговор юристов

Андреев был переведен в бригаду Шмелева, которая состояла из «человеческого шлака» — всех тех, кто побывал на золотых приисках. Он не видел лица бригадира, знал лишь его хриплый голос. Когда бригада строилась, Шмелев отправил Андреева к уполномоченному Романову. Придя в назначенное время, Андреев постучал в дверь. Его впустил полный, пахнущий духами человек. Он спросил Андреева про специальность. Оказалось, что тот учился в Московском университете на юридическом факультете. Романов отвез его в другой город, где их ждал старший уполномоченный Смертин. Андреева посадили в тюремную камеру на ночь. Утром его увели конвойные. Романов выдал ему хлеб, две селедки и махорку. Андреева повезли дальше. Когда машина подъехала к следственной тюрьме «Серпантинной»), он подумал, что вот и пришел его конец, но машина тронулась дальше. Следующая остановка состоялась в поселке Ягодный. Андреев пробыл в нем два дня. Во время следующей поездки конвой остановился в дорожной столовой. Андреев был посажен на пол рядом с другим заключенным, которого везли в Магадан на расстрел. Спустя некоторое время их посадили в кузов машины и опять повезли неизвестно куда. Когда они добрались до Спорного, заключенные онемели от холода. Их поместили в нетопленный изолятор, где Андреев отморозил себе все десять пальцев ног. Когда они приехали в Магадан, героя отправили в райотдел. Там его принял капитан Ребров, который стал спрашивать, знает ли он Парфентьева и Виноградова. Первый был когда-то бригадиром Андреева, а второго он не знал. После допроса Андреева отправили в «дом Васькова» — магаданскую тюрьму. Через некоторое время было объявлено, что Ребров арестован и всех осужденных по его ордерам отпускают на волю.

Тифозный карантин

Андреев был отправлен в тифозный карантин. Там он почувствовал, что еще способен себя уважать и бороться за жизнь. Он понял, что ему нужно как можно дольше не попадаться на глаза нарядчику, который набирал людей на золотые прииски. Андреев больше не хотел туда возвращаться. В карантине лежало больше тысячи человек. Taм был такой же мир, как и в лагере.

Блатные занимали места ближе к печке, ели больше, чем все остальные. Андрееву удавалось обманывать начальство, его отправляли на легкие работы. Иногда у него получалось работать в одиночку, что было намного предпочтительнее. Когда в карантине осталось около тридцати человек, Андреева отправили в местную командировку. Но, к удивлению заключенных, им выдали зимнюю одежду. Когда их посадили в машину, все поняли, что их опять отправляют на север, дальше Яблонового хребта.

5 / 5. 1